Знаменитое письмо французской королевы Анны Ярославны своему отцу Ярославу Мудрому
Великому князю Киевскому, Новгородскому и всея Руси,
автору свода законов Русская Правда…
Здравствуй, разлюбезный мой тятенька!
Пишет тебе, князю всея Руси, верная дочь твоя Анечка, Анна Ярославна Рюрикович, а ныне французская королева.
И куды ж ты меня, грешную, заслал? В дырищу вонючую, во Францию, в Париж-городок, будь он неладен!
Ты говорил: французы — умный народ, а они даже печки не знают. Как начнется зима, так давай камин топить. От него копоть на весь дворец, дым на весь зал, а тепла нет ни капельки. Только русскими бобрами да соболями здесь и спасаюсь. Вызвала однажды ихних каменщиков, стала объяснять, что такое печка. Чертила, чертила им чертежи — неймут науку, и все тут.
Мадам, — говорят, — это невозможно.
Я отвечаю:
Не поленитесь, поезжайте на Русь, у нас в каждой деревянной избе печка есть, не то что в каменных палатах.
А они мне:
Мадам, мы не верим. Чтобы в доме была каморка с огнем, и пожара не было? О, нон-нон!
Я им поклялась. Они говорят:
Вы, рюссы, — варвары, скифы, азиаты, это у вас колдовство такое. Смотрите, мадам, никому, кроме нас, не говорите, а то нас с вами на костре сожгут!
А едят они, тятенька, знаешь что? Ты не поверишь — лягушек! У нас даже простой народ такое в рот взять постыдится, а у них герцоги с герцогинями едят, да при этом нахваливают. А еще едят котлеты. Возьмут кусок мяса, отлупят его молотком, зажарят и съедят.
У них ложки византийские еще в новость, а вилок венецейских они и не видывали. Я своему супругу королю Генриху однажды взяла да приготовила курник.
Он прямо руки облизал.
Анкор! — кричит. — Еще!
Я ему приготовила еще. Он снова как закричит:
Анкор!
Я ему:
Желудок заболит!
Он:
Кес-кё-сэ? — Что это такое?
Я ему растолковала по Клавдию Галену.
Он говорит:
Ты чернокнижница! Смотри, никому не скажи, а то папа римский нас на костре сжечь велит.
В другой раз я Генриху говорю:
Давай научу твоих шутов Александрию ставить.
Он:
А что это такое?
Я говорю:
История войн Александра Македонского.
— А кто он такой?
Ну, я ему объяснила по Антисфену Младшему. Он мне:
О, нон-нон! Это невероятно! Один человек столько стран завоевать не может!
Тогда я ему книжку показала. Он поморщился брезгливо и говорит:
Я не священник, чтобы столько читать! У нас в Европе ни один король читать не умеет. Смотри, кому не покажи, а то мои герцоги с графами быстро тебя кинжалами заколют! Вот такая жизнь тут, тятенька.
А еще приезжали к нам сарацины (арабы). Никто, кроме меня, сарацинской молвою не говорит, пришлось королеве переводчицей стать, ажно герцоги с графами зубами скрипели. Да этого-то я не боюсь, мои варяги всегда со мной. Иное страшно. Эти сарацины изобрели алькугль (араб. — спирт), он покрепче даже нашей браги и медовухи, не то что польской водки.
Вот за этим тебе, тятенька, и пишу, чтобы этого алькугля на Русь даже и одного бочонка не пришло. Ни Боженьки! А то погибель будет русскому человеку. За сим кланяюсь тебе прощавательно, будучи верная дочь твоя Анна Ярославна Рюрикович, а по мужу Anna Regina Francorum
(литературная обработка Мориса Дрюона).